Сергей Вальмус
Суахили, письма и канадский профессор.
Впервые было опубликовано в "Русском
журнале" 17 сентября,
перепечатка производится с разрешения автора.
При скорости электричества все теряет смысл...
А когда у тебя нет своей индивидуальности,
или скажем точнее - у тебя нет тела,
то ты не соотносишься с естественным правом
и законами природы...
Маршалл Маклюэн
1.
Письмо Адама Вальмусъ къ своему сыну
Александру Адамовичу Вальмусъ
Любезный мой сынъ Александръ Адамовичъ.
Письмо твое отъ 20 октября я въ день 18 декабря получилъ, въ которомъ
уведомляешь о своемъ здоровье и что произведенъ въ офицеры. Благодарю тебя
любезный мой сынъ за сiе уведомленiе; оно принесло всемъ намъ несказанную
радость. Ты жалуешься на меня, что редко пишу, но неправда, я сколько получилъ
отъ тебя писем, то на всякое отвечал, а почему до рукъ твоихъ не доходят
оные не знаю. Теперь поздравляю тебя съ симъ полученымъ чиномъ, желаю,
чтобы Всевышнiй благословилъ получать чина далее и далее, - Вотъ еще что
скажу, что я не имею отъ тебя уведомления, получилъ ли ты последнее мое
письмо, въ которомъ для верности вложилъ 25 серебромъ. Дело мое о пропавшей
на Луполове сумме находится уже на рассмотренiи Правительствующаго Сената
и я нахожусь и нони безъ должности, а потому, хотя и радъ бы снабдить тебя
деньгами, да что жъ делать, негде мне взять. Богъ милостивъ надо потерпеть,
впрочемъ мы, слава Богу, все здоровы и кланяемся; посылаю тебе заочно родительское
мое благословенiе и прошу Всевышнего, чтобы сохранилъ тебя в прiятномъ
здоровiи, остаюсь навсегда доброжелательный отецъ,
Адамъ Вальмусъ
24-го декабря 1810 г.
2.
"Некоторые африканские племена подразделяют людей на три категории: а)
те, кто живут сейчас на земле, b) саша (sasha) и c) замани
(zamani).
Те, кто умерли недавно, и чей образ находится в душах большинства ныне
живущих - это саша, живущие мертвые (living-dead). Их нельзя назвать
мертвыми, потому что они живут в памяти тех, кто сейчас живет, их можно
мысленно себе представить, запечатлеть их облик посредством какого-либо
искусства или "вызвать их к жизни" с помощью рассказа или истории, случившейся
с ними. Когда умирает последний человек, знавший предка, тогда предок покидает
саша, становясь замани, мертвецом. Как обобщенные предки
замани не уходят из памяти, но наоборот, почитаются. Некоторых,
как, например, Джорджа Вашингтона, достаточно просто упомянуть, чтобы понять,
о ком речь. Но они не живущие мертвые. В этом разница".
James
W. Loewen. Lies My Teacher Told Me
В этом смысле письмо является универсальным связующим звеном между
всеми тремя группами - живыми, саша и замани. Здесь под письмом
имеется в виду то, что под этим принято понимать в обычной жизни: какая-либо
информация более или менее личного характера, адресованная другому лицу,
написанная от руки карандашом или чернилами на бумаге или пергаменте, вложенная
в конверт и запечатанная и пересылаемая другому лицу с помощью соответствующих
служб. Переписка между живыми (условно говоря, между предком и потомком)
является тем, чем она является - информационным обменом. Когда один из
участников переписки (предок) уходит в мир иной, его письма, писанные им
потомку в бытность предка живым, начинают выполнять другую функцию: они
являются дополнительной привязкой предка в мире саша, ибо помогают
острее почувствовать его утрату, быстрее вызвать образ в памяти и т.п.
Когда предок становится замани, то есть когда умерли его потомки,
знавшие его лично, письмо становится не только зримым свидетельством существования
предка для его далеких потомков, но последней и одновременно главной нитью,
их соединяющей. Письмо дает потомкам не только чувство неразрывной связи
со своими предками, но также становится вещью, благодаря которой потомки
могут попытаться (хотя бы на очень короткое время) превратить предка из
замани
в саша.
Конечно, такой вещью может быть не только письмо, но любая вещь. Скажем,
серебряная ложка с монограммой, случайно уцелевшая в череде лет и бережно
передававшаяся из поколения в поколение. Или, допустим, портсигар. Или
старые часы, которые когда-то висели в доме предка. Но в качестве kijita
kichawi - киджита кичави, волшебной палочки, - письмо обладает куда
большим потенциалом, хотя бы по одной причине - оно написано рукой, то
есть в создании и обладании данным предметом предок принимал максимально
личное участие. Та же ложка после смерти предка принадлежала множеству
других людей, равно как и портсигар, часы тысячу раз ремонтировались и
детали в них заменялись. Письмо же, мало того что является абсолютно законченной
вещью (оно создано предком собственноручно и более уже не может
быть переделано), но и принадлежит (не в смысле юридическом, но в историческом)
только его создателю, то есть предку. И соответственно, в его физическое
отсутствие - письмо предка становится его воплощением. То есть, говоря
нынешним языком: "The medium is the message".
Спасибо,
мистер Маклюэн!
Письмо, написанное рукой, отражает личность того, кто его пишет, хотя
бы потому, что у него, в отличие от того, кто набирает текст на компьютере,
более развита мелкая моторика, а значит, его поведение и восприятие отличаются
от e-typer'a. Естественно, что личность пишущего отражается и в контенте
- содержании письма. Когда человек живет, это подразумевается как само
собой разумеющееся. Когда он становится саша, и тем более замани,
это переходит на несколько иной уровень - письмо начинает подвергаться
потомками мысленной интерпретации, в попытках более полно представить себе
личность автора. Немаловажным фактом является и индивидуальность письма
- не в смысле личности автора или его почерка, но в смысле условий, в которых
писалось письмо. Сообщение, воплощенное в жизнь посредством гарнитур Times
New Roman Cyr или Aryal Cyr, безлико и отражает только то, что оно было
отправлено "в любой момент с любого компьютера из любой точки мира, вне
зависимости от места Вашей работы или провайдера." (http://www.mail.ru/)
Письмо пожилого человека, написанное трудночитаемым (ныне) почерком,
с "ятями", "ижицами" и "ерами", написанное серым декабрьским днем, когда
солнце, невидимое за тучами, медленно садилось за дремучими костромскими
лесами, из окна усадьбы был виден занесенный снегом сад (крестьяне называли
его Барским), а за ним - маленькая деревня Курилово на 20 дворов, с другой
стороны усадьбы был перелесок, пройдя сквозь который можно было выйти на
Костромской тракт, а перейдя оный - дойти до большого села Пронино и маленького
- Арханино, там же была небольшая церковь, в которой крестили и отпевали,
аккурат ниже Пронина была заболоченная старица, а на другой стороне речки
лежали поля, перемежавшиеся лесом... До Отечественной Войны 1812 оставалось
полтора года и, следовательно, Александр Адамович и не подозревал о скором
продвижении по службе; солнце русской поэзии, описавшее
позже тихую жизнь таких вот маленьких и неприметных усадеб, пребывало еще
в счастливом отроческом возрасте; каждый визит соседа был событием, а проблемы
с почтой, как видно из письма, были и тогда - и все это отражается в большом
линованном и пожелтевшем от времени листе бумаги...
3.
Через 131 год, его пра-правнук, в смертельную осень 1941, после ожесточенного
боя с немцами недалеко от Наро-Фоминска, напишет своей жене:
"19/10/41 г.
Милая Нюшенька!
Пишу тебе после весьма сильного боя, который пришлось вести с немцами.
По правде сказать, не думал я, что останусь в живых, но по странной случайности
- уцелел. Писем сейчас от тебя не получаю, т.к. связь работает плохо, не
может нас догнать. Напиши как ты живешь, как себя чувствуешь. Получила
ли мои открытки, которые я послал тебе, проезжая мимо Москвы. Целую всех
вас крепко и обнимаю. Люб. вас С."
Несколько карандашных строк, написанных на проштемпелеванном картоне
почтовой карточки, ровным почерком юриста... Холодные октябрьские сумерки,
личный состав батальона народного ополчения, защищавшего Москву, тает после
каждого боя (и то сказать, в нем были не призывники, а люди сугубо гражданские:
профессора, адвокаты, ученые); немолодой человек, тяжело раненный, и еще
не подозревающий, что его ранение смертельно, зябко кутается в свою шинель
и думает о жене и дочерях, которых он не видел уже несколько месяцев; сырые
поля, которые за ночь вымерзают и по ним неумолимо надвигаются танки и
пехота цвета feldgrau; и желание прожить хотя бы еще один день...
Письмо - это последняя нить, которая удерживает саша и замани
от того, чтобы стать sahauliwa - сахаулива, забытым. Не будь его
- и постепенно (таково уж свойство человеческой памяти) таковое случится.
Как только это происходит, человек незаметно для себя меняется, он уже
лишен какой-то части своей памяти, ее бессмысленно вызывать или пытаться
ее разбудить - ее уже нет, ни материально, ни нематериально. Как увидеть
то, чего нет?
Письмо концентрирует в себе кусочек того времени, когда оно было написано,
оно служит своеобразной машиной времени, действующей до тех пор, пока письмо
- индивидуально. До тех пор, пока существуют такие вещи, как плотность
бумаги, разный цвет чернил в ручке, особенности почерка, - до тех пор эта
машина времени исправно будет работать. Как только вышеупомянутые вещи
переводятся в набор электрических импульсов, которым не важна операционная
среда, в машине времени происходит сбой. Символы могут мне многое сказать
в техническом отношении, но их информационный вес равен нулю.
Delivery-date: Wed, 04 Oct 2000 11:37:27 +0400
Received: from ajax2.sovam.com ([000.00.0.000]) by mx5.port.ru
with esmtp id [0000000] for recipient@mail.ru; Wed, 04 Oct 2000 11:37:20
+0400
Date: Wed, 4 Oct 2000 11:04:41 +0400
From: "NN"
X-Mailer: The Bat! (v1.46d)
X-MSMail-Priority: Normal
Reply-To: "NN "
Organization:
X-Priority: 3
X-MimeOLE: Produced By Microsoft MimeOLE V5.00.2615.200
Message-ID: <000000000.0000000000@ip.ru>
To: " Recipient"
Subject: Re:
In-reply-To: <000501c02a31$18665e60$1604000a@provider.ru>
References: <000501c02a31$18665e60$1604000a@provider.ru>
MIME-Version: 1.0
Content-Type: text/plain; charset="koi8-r"
Content-Transfer-Encoding: 8bit
Технически, самое первое письмо "весит" 1,245 Кб. На самом деле его
"вес" куда больше, именно из-за того, что оно группирует вокруг себя некий
объем той среды, в которой оно возникло. Приведенная несколькими строками
выше "абракадабра" "весит" ровно столько, сколько в ней знаков. Они могут
варьироваться, но за ними кроме сухой технической информации не стоит ничего.
Электронную почту можно распечатать, но даже в этом случае письмо будет
иллюзией, отраженным светом, ибо оно не будет концентрировать вокруг себя
среду. Это будет просто лист с набором символов.
В 1810 письмо шло 2 месяца, в 1941 - 2 недели, в 2001 e-mail идет несколько
минут. Причем если в первом случае причина была в осенней грязи дорог,
а во втором - то, что не поспевала связь (война все-таки), то в 2001 сбой
почтового сервера на пару часов по своему воздействию сопоставим с данными
временными отрезками. В условиях информационной насыщенности определяющую
роль играет скорость. Но универсальные законы до сих пор никто не отменил.
И когда мы "выигрываем в расстоянии, но проигрываем в силе" - это значит,
что мы выигрываем в скорости, но проигрываем в воздействии (impact). Импакт
э-мэйла ничтожен, даже если письмо пришло от близкого человека и в нем
сообщается какая-то информация, волнующая получателя. Предельно упорядочивая
форму, цифра
убивает содержание. Это опять же символы, символы, услужливо отображенные
The Bat!'ом или Outlook Express'ом.
Мысли до
сих пор не понятого канадца продолжают воплощаться, вне зависимости
от того, нравятся ли они кому-то или нет. Маклюэн пока еще саша,
пройдет какое-то (не очень большое) количество лет - и он перейдет в замани.
Ему не грозит стать сахаулива (по крайней мере, в обозримом будущем)
- он вознесен своими поклонниками в ранг провозвестника, а покойных пророков
удачно что-то предсказавших не забывают. Да и в целом он слишком много
сделал, чтобы забыть его просто так. Но по мере уплотнения информационной
среды и все более явственным проявлением контуров предсказанной им "глобальной
деревни", расположение и плотность связей между живыми и теми, которых
уже нет, нарушаются. Этот процесс естественен, к сожалению или к счастью.
Но с его интенсивностью к сахаулива отойдет и само понятие о том,
что это такое.
Снежная зима 1810 и холодная осень 1941 связаны с жарким летом 2001
посредством киджита кичави - листов бумаги с написанными на них
чернильными и карандашными строками. Используя все тот же суахили, можно
назвать это mazingaombwe - мазингамве, чудо, магия, волшебство.
Но это не волшебство - это последние связующие нити. Когда порвутся и они,
когда цифра останется без основы, когда исчезнет самое понятие о мирах
живых и неживых - вот тогда, наверное, придется начинать все с самого сначала.
|